Шеннон Вестал: Клаус – персонаж, о котором нам говорили с самого начала, почти что чистое зло, но каждую неделю мы видим в нем немного человечности. Так что же там происходит?

Джозеф Морган: Думаю, нельзя очень долго терпеть это «двухмерное» зло, нужно узнать его основу. Необходимо узнать, откуда это пошло, иначе можно просто списать его со счетов. Мы будем ненавидеть этого персонажа, а нам нужно его понять, если мы хотим хотя бы немного установить с ним связь. Так что, думаю, для сценаристов было важно пройтись по качествам персонажа, его истории, вынуть всё это наружу, чтобы сделать персонажа трехмерным и правдоподобным. В реальной жизни обычно нет полярных вещей. Люди не являются добрыми или злыми, существует много разных мотивов. Мне кажется, было важно по возможности сделать персонажа реальным, несмотря на то, что мы имеем дело с вампирами, оборотнями и ведьмами.

Шеннон: Верно.

Джозеф: И привидениями.

Шеннон: И мы знаем, что одно из его слабых мест – это его семья.

Джозеф: Да.

Шеннон: Это одно его слабое место, но есть ли у Клауса еще слабые места?

Джозеф: Мы увидим больше слабых мест, да. Знаете, есть одна вещь, о которой мы уже говорили и на которой я настаиваю уже очень-очень давно. Это любовное увлечение, некто, кто привлекает его внимание, некто, кем он заинтересовывается. А Клаус привык получать то, чего хочет, он привык к тому, что если он не может чего-то заполучить, он внушит кому-либо сделать что-то, что ему нужно, или же просто взять это силой или еще как-нибудь, но тот, кем он заинтересовывается, представляет для него некий вызов, интригует его, а все мы знаем, что сложности только раззадоривают охотника. Так что да, мы однозначно увидим другую его сторону. Видеть его более мягкую сторону с его семьей, с его сестрой, например, - это одно, а вот наблюдать за ним, когда он пытается соблазнить кого-то – это совершенно другое.

Шеннон: А почему он не может просто применить внушение?

Джозеф: Знаете, это очень коварный способ сузить список. Все начинают спрашивать: а кто это? А мы ее уже видели? Так что я преклоняюсь перед вашей хитростью. Существуют причины, по которым ему не просто ее добиться, но знаете, у него тысячелетний опыт за плечами, и он к тому же является довольно-таки интеллигентным, помимо того, что он киллер-садист. Так что в нем есть нечто очаровательное, и это станет для нее борьбой. Почему он просто не применяет к ней внушение? Думаю, он не сразу применил внушение к Стефану, чтобы тот стал безжалостным убийцей, по тем же причинам. Он хотел, чтобы тот сам до этого дошел, принял свое решение. Знаете, Клаус бы без проблем мог внушить кому-нибудь полюбить его и все такое, как например, сделал Деймон с Энди Стар, заставив ее стать своей девушкой. Мне кажется, Клаус может на самом деле почувствовать свою власть только, когда он способен манипулировать людьми, заставлять их верить в то, что это их самостоятельные решения.

Шеннон: Ну и много еще в Клаусе человечности?

Джозеф: Знаете, я начинаю думать, что человечности в нем всё больше и больше. Не думаю, что когда-нибудь мы увидим, как он зависает в Мистик Грилл вместе с Джереми и Мэттом в свое свободное время. Но мне кажется, в нем есть некоторая степень человечности. В сериале говорят, что когда ты становишься вампиром, все твои эмоции обостряются. Именно поэтому многие вампиры просто их выключают. Но мне кажется, что Клаус обладает очень глубокими эмоциями. И как только начнут появляться члены его семьи, его эмоции начнут вырываться наружу, это очень сложно остановить. Так что, да, думаю, в нем есть много человеческого. Тем более, люди тоже могут быть жестокими и страшными, так что это не всегда означает что-то хорошее.

Шеннон: Я знаю, что мы познакомимся с древними братьями, что ты можешь сказать о персонажах и актерах?

Джозеф: Мы знаем их имена, не так ли? Мы знаем, что встретим Коула и Финна. И мы знаем, что они мои братья. Я не могу говорить о том, в каком эпизоде мы их встретим и при каких обстоятельствах, но могу сказать, что мне очень нравятся актеры. Знаете, у нас будет хорошая небольшая банда. Я люблю всех в своей семье. Кроме того, из того, что я читал и что додумал потом… Да, я знаю, я довольно-таки расплывчато говорю. Каждый из них обладает индивидуальными чертами. Они все очень разные, и вы сможете сказать, что мне нравится тот-то из-за того-то, их личности очень легко определить. И снова, всё благодаря сценаристам, они смогли сделать их такими реальными, благодаря им мой персонаж продолжает набирать вес.

Шеннон: Да. А что тебе больше всего нравится в том, чтобы играть Клауса?

Джозеф: То, чем я продолжаю наслаждаться, - это некоторый переключатель, который в нем есть. Он может рассмеяться, а через минуту на его лице не останется ни одной эмоции, и человек начинает думать: «Подождите. Что произошло?» Мне нравится это, это нечто антиобещственное. Сейчас он может быть вашим лучшим другом, а через минуту он будет думать, как разорвать ваше горло. Это интересно, что он может так управлять своими эмоциями. Я использую американское выражение, чтобы вам было проще.

Шеннон: А он когда-нибудь с кем-нибудь подружится?

Джозеф: Думаю, он отчаянно этого хочет. Он невероятно одинок. Именно этого он хотел от Стефана, именно этого он хочет сейчас от Тайлера. Но дело в том, что Клаус пока не понял, что нельзя подружиться, угрожая людям, чтобы они стали твоим другом. Ему действительно трудно строить отношения, основанные на доверии, потому что он чувствует, что его семья оставила его, что его отец никогда его не любил. Так что причины в этом, он не умеет строить органические отношения, но я надеюсь, что что-нибудь всё же получится, иначе кому-то придется плохо.

Шеннон: Да. Забавно. В каждом эпизоде есть вероятность того, что он может стать для Клауса последним.

Джозеф: О, да, всякий раз я тоже так думаю.

Шеннон: У тебя тоже есть этот страх?

Джозеф: Помню, как я читал сценарий к концу второго сезона с ритуалом жертвоприношения, и они все планировали его убить и были уверены, что у них всё получится. Я сам в это поверил. Я подумал: «О боже, мне конец. Но я не хочу». Я очень люблю свою работу, мне нравится играть этого персонажа, и я бы хотел задержаться еще на некоторое время. Но я знаю, что если они и убьют меня, то это произойдет в очень драматичной и эпической манере.